по стопам Varesso))

[kichen]

дурной пример заразителен, я это всегда говорила))

...а тут — кроме оного примера как назло сошлось еще несколько факторов, как то: нежелание заниматься чем бы то ни было полезным... неутоленная любовь к Ямикам — по которым так мало хорошего юмора... последняя фраза этого фанфика (моя любимая цитата из "Касабланки"! ну как тут было устоять?!)))... ну и наконец — кхм — будем считать, что оно ва-аще тематическое)))



короче — вот:



фэндом: Yami no Matsuei

автор: Maya

переводчик: ki-chen





СТРАШНАЯ ПРАВДА





Мураки никак не ожидал, что к нему в дом вдруг вломится Хисока. День выдался таким безмятежно-тихим... Он сидел и читал медицинский журнал (надо же в конце концов повышать квалификацию), закинув ноги на пуфик, с бокалом вина под рукой, негромкой музыкой на заднем плане... и мечтал о некоем сиреневоглазом шинигами — точнее, о том, что сделает с этим шинигами, когда наконец получит его, связанного и обнаженного, в свое полное распоряжение.



Всхлипывающий Хисока на пороге в эту картину как-то не вписывался. То есть это было конечно приятно — но слегка неожиданно.



Мураки изобразил свою лучшую тигриную усмешку.

— Что стряслось? Ищешь напарника, малыш? В кои-то веки я не...



Каково же было его удивление, когда Хисока перебил:

— Нет, нет! Пожалуйста, я что угодно сделаю — честное слово! — только спаси меня от него!



Мураки даже пришлось отставить бокал в сторонку, чтобы не опрокинуть от такого потрясения. На то, чтобы многозначительно провести пальцами по ободку, сил уже не осталось.

— Может, все-таки объяснишь, в чем дело, малыш?



Хисока, содрогаясь, рухнул на колени.

— Да я на всё готов! Черт с ним, пусть будет красная луна и садо-мазо. Я даже против проклятий по всему телу возражать не стану. И можешь звать меня малышом. Только пожалуйста, умоляю, избавь меня от Цузуки!



Мураки нахмурился и протянул руку, чтобы небрежно поправить очки. (Десять лет отрабатывал этот жест перед зеркалом, пока не достиг совершенства).

— Проблемы с Цузуки? Им завладели демоны? У него раздвоение личности? Или нервный срыв?



Хисока икнул.

— Он шлюха.



— Да он же вечно от меня бегает! — Мураки был потрясен до глубины души. — Каждый раз одно и то же. Мне приходится разве что не... ну да, ладно, мне на самом деле приходится его к кровати привязывать, чтобы хоть пару минут побыть с ним наедине!



— Только потому что он знает, как это тебя заводит, — пробормотал Хисока. — Понимает, что если начнет сопеть тебе в шею, тебе это надоест и ты его выгонишь к черту. А так ты за ним носишься, высунув язык, как...



— Пусть так, — перебил Мураки, мягко касаясь губ Хисоки указательным пальцем и ненавязчиво намекая, что сделает нечто похуже, если тому вздумается продолжать свои описания. — Но тебя-то лично что не устраивает?



Хисока слегка отодвинулся.

— Все эти сюсюканья. Постоянные предложения «исцелить мои душевные терзания». И что он вечно заставляет есть с ним эти чертовы пирожные — ненавижу, ненавижу, ненавижу пирожные! И трется об меня, как течная кошка! — В глазах вспыхнул огонек безумия. — И все эти обнимушечки! Все эти потрепушечки по волосам!.. А еще он пытается меня подпоить, чтобы потом воспользоваться! И нигде от него нет спасения! Все остальные меня бросили на произвол судьбы, только бы он их самих оставил в покое!



— Что, и Тацуми тоже? — Мураки был совершенно зачарован.



Хисока пожал плечами.

— Делает, что может, бедняга. Он уж и дверь кабинета запирает, чтобы не впускать Цузуки. И на Землю его отправляет, к тебе поближе — мол, может ты его наконец приберешь к рукам. Тут уже даже не в сексе дело, добро бы только секс — но оргии в департаменте... — Мальчик скривился. — Пожалуйста, только не спрашивай об оргиях, ладно?



Мураки медленно покачал головой.

— Так значит, этот нежный, застенчивый сиреневоглазый шинигами, за которым я охотился все эти годы... этот оплот невинности и нервного напряжения... на самом деле...



— Наш департаментский уке, — закончил за него Хисока. — Сдается мне, Ватари именно поэтому так торопится довести до ума свое снадобье по перемене пола... может, хоть тогда Цузуки перестанет требовать, чтобы он играл роль жестокого холодного блондина-семэ.



— Хм. — И Мураки мысленно облизнулся.



— Но это ему не поможет. — Зеленоглазый шинигами вздохнул. — Я-то видел, что у Цузуки лежит в его «ящичке с игрушками». А уж про загулы с шикигами лучше вообще не спрашивай. — Правая щека у него начала нервно подергиваться. — Просто... не спрашивай.



— Хм. — Мураки сплел пальцы. — Теперь ясно, что я должен сделать.



— Похитишь Цузуки и ближайшие лет десять будешь держать у себя в плену? — с надеждой уточнил Хисока. — Можешь даже временами нам посылать фотографии — как ты его тут ужасно мучаешь. Мы их пришпилим на доску объявлений в департаменте и будем играть в дартс. По крайней мере Теразума — точно.



— Гораздо проще. В конце концов, Цузуки ведь всегда является, чтобы тебя от меня спасти, не так ли?.. — В голосе доктора появились тревожные мурлычущие нотки. Единственный глаз уставился на коленопреклоненного мальчика.



Хисока пожал плечами.

— Если его подговорить, то Тацуми даже случайно потеряет все записи об этом задании, а потом станет клясться и божиться, что когда Цузуки видели в последний раз, он направлялся куда-то в сторону Багамских островов...



Мураки задумчиво кивнул.

— Ну, а что ты сам-то хочешь с этого получить — кроме удовольствия от общения со мной, разумеется?



Хисока потупился.

— Вот если бы ты дал мне телефончик своего друга Ории...



— Не вопрос, — согласился Мураки. Видения обнаженного, беспомощного сиреневоглазового шинигами мелькали перед внутренним взором все быстрее, требуя срочной проверки в реальных условиях. Он улыбнулся. — И знаешь, малыш, это могло бы стать началом прекрасной дружбы...