понедельник, 28 апреля 2008
заказ на ориджинал-драббл от Аззи меня честно скажу привел в состояние пограничное между тихим восторгом и еще более тихим ужасом:
написать что-то китайско-гангстерское, да еще и чтобы "медленно и стильно" — ну в общем, проще сразу застрелиться и не жить)))))
но я действительно до безумия люблю гонконгские гангстерские боевики... со всей этой визуальной стильно-пошлостью в виде черных плащей, черных очков, белоснежных рубашек, алых капель алой крови, и всей прочей аттрибутики... а с другой стороны Аззи помянула "Выборы" Джонни То, которые как бы совсем в противовес...
ну в общем кажется это получился очень инсайдерский челлендж, и автор с ним не справился категорически — но блин... зато сколько удовольствия в процессе)))фандом: ориджинал, гонконгские гангстеры
автор: ki-chenджен, по заявке
Аззипримечание: имена потянуты, но без соотношения с персонажами, чистый трибьют и личный кинк))
**
читать дальше— Они здесь, господин А Лун.
Внизу, в стеклах подъехавшего лимузина отражается край неба, срезанный черной линией крыш.
Пока охрана суетится, распахивая двери, он отходит от окна, ровнее переставляет на журнальном столике пепельницу, бокалы. В третий раз.
Кожаные кресла лоснятся выжидающей пустотой. Ворс под ногами впитывает отзвуки шагов. Флюоресцентные отблески на ботинках. Острым клином поверх — хирургически четкая стрелка брюк.
— Спасибо, что согласились встретиться со мной, старший брат.
Рукопожатие, перстень к перстню. Темные очки глухо звякают об стол, стекло по стеклу.
Хозяин дома щелкает портсигаром. Гость достает из кармана пачку.
Двое из-за спины подносят огонь секунда в секунду, едва сигарета коснется губ.
— Спасибо, Лок. — А Лун единственный благодарит телохранителя. — Тебе не стоило утруждать себя, Ка Тан. По такой-то жаре... Что я могу тебе предложить?
— Погода не помеха, старший брат: в машине есть кондиционер.
Они улыбаются оба, садятся. Лок прикрывает глаза. Он просто тень, случайный отголосок неподвижности серых гардин. Когда хозяину что-то понадобится, он будет готов. Такая же тень напротив — за креслом гостя. Со шрамом через бровь, прикрытым косой челкой и "рэйбаном" в оправе Gunmetal.
— У тебя хорошая машина, Ка Тан. — И почти без паузы, едва гость открывает рот, чтобы положенно возразить: «ну что вы, обычная»... — Я помню. Лимузин Большого Ди?
Ка Тан медленно проводит рукой по зачесанным назад волосам. Перстень главы клана сидит слишком свободно. На коже под ним наверняка еще нет незагорелой полоски.
Говорят, чтобы снять его с Большого Ди, палец пришлось отрезать. Впрочем, мало ли что говорят.
— Как там у американцев, старший брат... я влез в ботинки мертвеца?
— И они не жмут?
— Только если кто-то наступает мне на ногу, старший брат.
— И кто же наступает тебе на ногу, Ка Тан?
— Старший брат задает вопросы, на которые, думаю, знает ответ.
Платиновые запонки мелькают, и вновь скрываются в рукавах пиджака. Глубокая затяжка. Столбик пепла падает в пепельницу — два легких постукивания указательным пальцем по сигарете. У Ка Тана безупречный маникюр. И запонки — свои. Большой Ди предпочитал перламутр.
— Восточный вокзал никогда не был территорией Большого Ди. Лин Ма подумал, возможно, ты этого не знал? Или твои люди что-то напутали? Лин Ма — очень терпеливый человек.
Молчание повисает, почти осязаемое, растворяющееся, как сигаретный дым.
— Лин Ма — очень занятой человек, со всем почтением, старший брат. С Восточного вокзала можно получать на тридцать процентов больше, но он не хочет этим заниматься. Может, это бремя лучше возложить на кого-то, у кого меньше забот — и больше времени. И... сил?
— Война никому не нужна. Не сейчас, Ка Тан. Всего три месяца после выборов Председателя.
— Старший брат совершенно прав. И кто, кроме него, лучше сможет объяснить дядюшкам, что я точно так же не хочу войны, как и все вы...
Он слишком быстрый. На запах крови. Косатка в серой воде.
А Лун откидывается в кресле, нога на ногу, он до сих пор не предложил гостю выпить и, кажется, не предложит, пальцы отстукивают ритм по подлокотнику кресла, шестьдесят в секунду, не больше.
— ...но — восточные кварталы это слишком много для Лин Ма.
— Кварталы? Я полагал, речь шла только о Восточном вокзале.
— Да? Должно быть, я оговорился, старший брат?
— Да? В самом деле?
Щелчок.
Лок наклоняется с зажигалкой — но сигарета выпадает из портсигара на пол. Катится по красному ворсу. Белая.
В сторону.
Медленно.
Так же медленно — как растягиваются секунды.
Останавли...
Движение руки. Молниеносная тень.
Бросок.
Хлопок. Хлопок. Хлопок.
Падение.
Глухой удар.
Взгляд расчленяет время на кадры.
Звук не успевает. Опережает. Идет отдельно.
С треском рвется пленка. Вхолостую прокручивается бобина. Хлопок.
Медленно.
Медленные вязкие капли. Красные на белом. Черные на черном. Срываясь, впитываясь, теряют цвет на бордовом ковре.
**
В зальчике с низким потолком, за полотняной занавеской, где у старого Сяо играют в маджонг — щиплет глаза от дыма, пахнет табаком и пролитым пивом. Еще — лапшой и чесноком, и старым маслом. И близкой ссорой. Сяо поднимается с места, нависает над столом, упираясь в потрескавшуюся столешницу. Пальцы широко растопырены, заскорузлые, с обгрызенными ногтями.
— Два дракона и ветер. Все, что у тебя было, Ю. Ты брал кости последним...
Дядюшка Ю расставляет локти. Засаленная вязаная жилетка расходится на груди.
— Да что бы ты говорил, слепой индюк!
Остальные двое ждут, откинувшись на шатких стульях, скрестив руки на груди. Пепельница пересыпается окурками. Они играют с шести вечера, а сейчас за стеной забегаловки вновь просыпается Виктория-стрит.
— Да ладно...
...Ссора угасает, так толком и не начавшись. Сяо сплевывает сквозь зубы и, кряхтя, садится обратно, смешивая костяшки. Ю поплевывает на листок папиросной бумаги и принимается вертеть самокрутку. Табак сыплется, он аккуратно сдувает его в ладонь.
— Когда приезжают эти, с Материка, Лян?
— В воскресенье. Если ничего не напортят — инвестиции планируются на два миллиарда, в первые полгода. Наша доля — как было договорено.
— Учитывая их планы на новый порт, еще бы они пошли на попятный. Кстати, у Тайваня тоже есть свой интерес. Я знаю, с кем там стоит поговорить.
— Еще скажи — у Штатов...
Смеются.
— Кстати, Ю... А вот шум сейчас в городе совсем не ко времени. Что там опять у них? Власть поделить не могут?
— Распустились.
— Мальчишки.
— Да сопляки, что с них взять... Сами что ли не помните, какими были.
— Мы такими не были.
— Да кто бы уж говорил, старый индюк. А погром на рынке, с крюком для мяса?
— Да ты бы еще что вспомнил!
— Хе-хе.
Дядюшка Лян давит в пепельнице сигарету, долго, старательно, пока она не превратится в неопрятный огрызок. Дядюшка Чен сплевывает на пол. Дядюшка Сяо достает потрепанный мешочек и начинает складывать кости — игра закончена на сегодня. Дядюшка Ю берется за телефон.
— Лок? Мы тут вот о чем подумали, племянник...
...
— А, в самом деле? Ну так, я надеюсь, ты...
...
— Да? Ну, вот и молодец.
Телефон — "Нокия" последней модели. Узкий, серебристый, как рыба — того гляди вырвется из руки. Но толстые, желтые от никотина пальцы с плоскими короткими ногтями держат крепко.~end~
@темы:
драбблы,
креатифф
-
-
05.05.2008 в 13:04большое спасибо))) да там в общем ничего особо инсайдерского - кроме того что мне нравятся фильмы Джонни То... ну и если оно действительно кинематографично получилось, то я просто счастлива)))))))))))
Varesso
ладно, всё понял)))))) ушол думать пра школу спецагентов))))))))))))))))