на тему "Как я провел ночь" — от Лоза-сильверхеда — приводится выборочно))





<...> а потом приехал на байке добрейший из братьев и сказал, что готов мне подарить самое дорогое, что у него есть: новый вирус, который он подхватил на развалинах лаборатории Ходжо... я ему сказал, что не хочу, а наш умнейший из братьев — что зараза к заразе не прилипнет, но Язу сказал всё равно, и не зря же он столько ехал и для меня его вёз...



<...> а потом мы опять сели играть — и тут-то я понял, зачем он меня заразил этим вирусом: после того как добрейший из братьев сам же научил меня отличать сердечки от ромбиков, а еще — считать карты (оказывается, их должно быть десять!!!)... он испугался, что больше не сможет выигрывать у меня так же запросто, как раньше, и решил что-нибудь предпринять...



<...> ну вообще-то у него получилось...



<...> но зато мы с гостеприимнейшим из братьев не дали ему малинового варенья... я — от обиды, потому что нефиг было молчать и писать мне в гору, когда я ошибся и сказал "без одной", хотя там семь взяток лежало... ну, а Кададж — просто из жадности, как мне кажется...



<...> хотя на самом деле гостеприимнейший брат — он совсем не жадный, он кормил меня вутайскими палочками "поки", а потом арбидолом... эффект, кстати, получился странный, но интересный... а вот Язу на палочки поки реагировал как-то странно — дергался и ерзал, и кричал "уберите хентай!"... не знаю почему... но мне его так пугать понравилось... пожалуй палочек у гостеприимнейшего брата надо будет еще одолжить... вутайцы — народ чудной, но с выдумкой, этого у них не отнять...



<...> а потом мы пели хором про "ой-ой-ой-ой-ой-ой, убили Страйфа, убили!..."



<...> а про то, что добрейший из братьев делал с выхлопной трубой — я лучше писать не буду...



<...> а утром гостеприимнейший из братьев учил умнейшего, какой стороной ножа надо бить по яйцам...



<...> а проиграл я 56 мидгарских рублей и еще 40 мидгарских копеек, но скоро я совсем научусь считать до десяти — и тогда, думаю, сразу всё наладится... ну, или Ценг наконец приедет из отпуска, и они с Язу опять будут на пуле рисовать паровозики... это очень сильно скрашивает проигрыш... и раскрашивает... кстати, надо будет попросить для них у гостеприимнейшего из братьев _цветные_ карандаши!...



<...> а вутайские фотографии мы так и не посмотрели... наверное, гостеприимнейший из братьев хочет чтобы я к нему еще раз приехал... я конечно с радостью — но пусть только сперва Язу вытащит обратно у меня из бензобака весь сахар, который ночью туда насыпал... потому что байк — он конечно всё равно едет... в смысле, колесами... но тащить его за руль — это всё-таки немножко не так интересно...



<...>



пы.сы. а еще они делили, кто какой станет частью Сефирота — и мне НЕ ОЧЕНЬ понравилась моя часть, хотя я этого вслух и не сказал... но вообще-то мне кажется, что если Сефирот из нас и возродится, — то долго он не протянет... если бы еще хоть меня головой сделали — может, был бы какой-то шанс, а так... попадет в дурку на второй же день — и всё, привет маме Дженове!...



Вот. Теперь точно всё.

Искренне ваш,

Лоз, обаятельнейший из братьев.

...обещанный ДЕТСКИЙМИР продолжается здесь (драбблы 12-17, то есть вся ГактоСага целиком)



UPD: добавлен номер 17!



* * *



Schwarz Kreuz: ДЕТСКИЙМИР



Автор: fey_puck

Переводчик: ki-chen

Примечание переводчика: для тех, кто до прочтения этих драбблов знал о Гакте столько же, сколько и я (не будем уточнять глубины этих познаний))), вот тут — ссылка на пресловутую Vanilla... и там же фансервис и штаны из змеиной кожи — сдается мне, что автор вдохновлялся тем же самым)))





12. ГактоСага: Vanilla



читать дальшеНазад-вперед.



Назад-вперед.



Назад-вперед.



Назад... пауза... вперед... пауза... шорох.



Этот ритуал Кирито имел возможность наблюдать всякий раз, когда дядя Шульдих радостно заваливался к нему в комнату и вставлял в DVD-плеер один из тех дисков, что подарил ему на день рождения. Кирито, впрочем, не возражал: они ему и самому очень нравились.



Если бы еще дядюшка не так вопиюще пускал слюни...



— Дядя Шульдих!



Немец рассеянно отмахнулся.

— Отвяжись, ребенок, я восхищаюсь его музыкальными талантами.



— Ты уже полчаса восхищаешься его талантами, — заныл Кирито.



— Это классная песня! — рявкнул Шульдих в ответ. Вот что ему нравилось в собственном сыне. Бретт никогда не ныл. Скорее от него можно было дождаться бешеного взгляда в упор и ментального взрыва, но с этим немец справлялся без проблем. И Бретт уж точно не стал бы изводить отца нытьем, пока тот любуется, как Гакт дергает бедрами, в этих обтягивающих штанах из змеиной кожи.



Чертовы дети.



Очередной тяжкий вздох — и Шульдих закатил глаза.

— Ладно. Переключу на другую песню. Доволен? — Зловредный надоедливый сопляк, мысленно добавил он. — Тебе повезло, что ты мой любимый племянник.



— Но...



— Да, да. Конечно. Ты мой единственный племянник. И как только людям не надоедает говорить банальности вслух?



Кирито захлопнул рот. Он терпеть не мог все эти телепатические фокусы.

— Отлично. Тогда я займусь уроками... — Но рыжеволосый немец уже ничего не слышал, погруженный в транс гактообожания.



Еще немного — и наступит гактооргазм.



Чуть позже, когда Шульдих куда-то вышел, а остальные Шварцы (дети теперь официально числились в группе, в том числе ради страховки) собрались к ужину, Кирито откашлялся. Пять пар глаз устремились на него.



— Мне кажется... у дяди Шульдиха проблема.



Бретт хмыкнул.

— М-да, для ботаника соображаешь ты небыстро. Что, только заметил? — Он поморщился, схлопотав телекинетический подзатыльник. И сердито покосился на сидящего с довольным видом Наги.



Кроуфорд поправил очки.

— Если не принимать во внимание очевидные моменты, на которые указал мой сын... я, в общем, склонен с этим согласиться. Это помешательство... на как-там-его — Гакте? — выходит за пределы разумного. Пару дней назад я видел, как он заставил всех четверых Вайсов прыгать на одной ножке и пискляво распевать «Ня-ня-ня-ня».



У слушателей ушло минуты полторы, чтобы осознать тот факт, что они только что собственными ушами слышали звуки «ня-ня-ня-ня» из уст Кроуфорда, — после чего дискуссия возобновилась.



— Я видела, как дядя Шульдих корчится, и решила, что у него припадок. Но он сказал, что просто танцует, — задумчиво пробормотала Кайлин.



— А я его видел в форме школьницы! — радостно поддержал Кирито. Почему-то никто не счел нужным уточнить, что для Шульдиха это нормально.



Наги поставил на стол блюдо с овощами и задумчиво поскреб подбородок.

— Полагаю, мы могли бы выкинуть эти диски...



...И растерянно заморгал, когда дети — все трое — хором возопили:

— Нееееееет!



Фарфарелло мысленно внес Гакта в список людей, которых надо успеть убить прежде, чем его дочери исполнится восемнадцать.



В этот момент дверь распахнулась и на кухню с блаженной улыбкой ввалился Шульдих. Он выглядел на редкость довольным собой, а это, по опыту Кроуфорда, всегда предвещало недоброе. Шульдих привалился бедром к плечу оракула и ухмыльнулся.



И тут же нахмурился, обнаружив, что все остальные продолжают есть, как ни в чем не бывало.



Телепат кашлянул.



— Передай курицу, — попросил Наги Бретта, и тот послушался.



По ментальной связи Шульдих разослал им сигнал — по ощущению, как будто кто-то разом наступил каждому на мозоль, — и просиял, заслышав ответные стоны. Кроуфорд единственный продолжил есть, как ни в чем не бывало.



— Как у тебя это получается? — просипел Бретт, одной рукой хватаясь за голову.



— Наработанный за годы иммунитет. — Кроуфорд отложил палочки и воззрился на своего любовника. — Ну?



— У меня, — торжествующе объявил Шульдих, — есть классная новость.



— Ты собрался переехать?



— Ты купил мне машину?



— Ты наконец решил сделать операцию по перемене пола?



Когда все на нее покосились, у Кайлин хватило ума изобразить смущение.



— Нет. — Рыжий прошелся ногтями по лацкану кожаного пиджака и пристально их осмотрел. — Я достал билеты на концерт Гакта. — И, как фокусник из рукава, извлек на свет божий три конверта. — Ну же, признайте наконец. Я бог. — Он крутанулся на пятках и вылетел за дверь, не дожидаясь ответа. Никакой нужды в подтверждениях. Он и так это знал.



Все остальные молча уставились друг на друга.



— И что теперь? — спросил наконец Бретт.



— Теперь... будем ждать.



— Чего?



— Ничего. — Кроуфорд вновь поправил очки. — Пусть идет. Ему нужно этим переболеть. Извлечь наружу.



— Что-нибудь он точно извлечет, — пробормотал Бретт.



— Да уж, что-нибудь, — откомментировал Кирито. После чего покраснел, как рак, и сполз под стол.



* * *



За час до концерта девочки-подростки уже толпились вокруг концертного зала, сплошь в кружевных блузках, плиссированных юбочках, в сапожках до колен. Восторженно щебеча и хихикая, они спускали все свои сбережения на какую-то ерунду, которой торговали в окрестных киосках. Бретт опять почувствовал себя в меньшинстве, но на сей раз цвет волос не имел к этому ни малейшего отношения.



— Здесь такой уровень эстрогена, что я сейчас захлебнусь, — пробормотал он, шагая рядом с Шульдихом и Кирито.



— Подними щиты повыше, — рассеянно велел ему отец, которого сейчас интересовало лишь одно: стоит ли покупать фигуру Гакта в натуральную величину, выставленную на аукцион.



— Сомневаюсь, что это поможет.



— Ага. Прелесть какая. О-о-ой, подушечки...



Кирито опасливо озирался по сторонам. Первый в его жизни концерт... И отец бы его ни за что не отпустил, но дядя Брэд велел, чтобы кто-нибудь ответственный и здравомыслящий сопровождал этих двоих рыжих недоумков.



— А почему тут всё такое дорогое?



Бретт закатил глаза.

— Да потому что фанатки по-любому купят, о мой тупоумный братец.



— А-А-А! Дух Гакта! В бутылке!



* * *



Кирито заметил, что ближе к окончанию концерта восторженная улыбка на лице Шульдиха понемногу трансформировалась в хищный оскал. Он попытался обратиться за помощью к Бретту, но тот пялился на сцену, как завороженный.



Честное слово, лучше бы папа оставил его дома, он поиграл бы в видеоигры. Нельзя же вешать на подростка такую ответственность, в конце концов!



Как только концерт завершился, он ухватил двоюродного брата за шиворот. Тот растерянно заморгал, лишь теперь осознав, что уже направлялся к сцене. Школьницы теснились вокруг, переполненные щенячьим восторгом.



— Черт! — неожиданно воскликнул он. — А где отец?



Кирито обхватил себя за плечи и зарыдал.



* * *



— Я с группой, — объявил Шульдих охране. Те посомневались секунду-другую, но почти сразу отступили в сторону. Иногда все же удобно быть телепатом... По пути за сцену, немец составил план.



Первое, найти членов группы.



Второе, отыскать Гакта.



Третье, пожаловаться, что было мало фансервиса.



Четвертое, потребовать исполнение Vanill’ы в личном порядке.



Теперь у него был план и была цель. Шульдих протолкался мимо рабочих сцены и техников, мимо поклонниц и охранников, которые пытались их вытолкать прочь, мимо членов группы, которых наконец нашел, и проскользнул в гримерку Гакта, не скрывая своего торжества.



— О, Мой Гакт, — выдавил Шульдих.



Гакт, невозмутимо восседавший в бархатном кресле в окружении букетов роз, вздрогнул и обернулся. И торопливо отложил пушистую розовую ручку, которой что-то черкал в блокноте.



— В чем дело?



Одних этих слов Шульдиху почти хватило, чтобы рухнуть на колени.



Гакт поднялся с места, гибким, слитным движением.

— Кто вы такой, черт возьми?



— Худший из твоих кошмаров, — привычно отозвался Шульдих и тут же поправился: — Или твой влюбленный раб. Как угодно.



— Прошу прощения? — В голосе музыканта появились напряженные нотки. Шульдих содрогнулся. Гакт встал в боевую стойку, невзирая на тесные кожаные штаны. — Думаю, вам лучше уйти. Я —Повелитель... ну, в общем, всего.



Глаза Шульдиха вспыхнули, как лампочки.

— Дайте две! — выпалил он.



Гакт осекся.

— Че...



— Умоляю, просто возьми меня! Я не могу больше терпеть! — провозгласил Шульдих и распростерся на полу у ног своего бледного Адониса. — Ты у меня в крови, ты у меня в мыслях. Эти чертовы бедра, которые дергаются туда-сюда, выжжены на моей сетчатке...



На какой-то миг Шульдих изумился, что он делает, на коленях, перед какой-то рок-звездой? Это было вопиюще. Унизительно. Противно его естеству. Зачем он так себя ведет?!



Но затем чужая рука вцепилась ему в волосы и чей-то глубокий голос объяснил, что именно с ним сейчас произойдет, и Шульдих расслабился. «Так вот оно что», — подумал он... и тут же оказался на спине, прижатый к полу ста десятью фунтами вожделеющего совершенства.



— О, господи!



— Называй меня просто Гакт-сама. Этого достаточно.



— Скажи это. Хотя бы раз! — взмолился Шульдих.



И Гакт со вздохом наклонился вперед, почти касаясь губами острой скулы немца.

— Kimi wa... boku no... Vanilla...



* * *



Члены группы, собравшиеся рядом с гримеркой, дружно вздрогнули при истошном вопле:

— ГАКТ-САМАААААААААААААААА!



Чача озадаченно уставился в потолок.

— Ну, хорошо хоть он больше не заставляет их кричать: «О, Верховный Повелитель и Владыка Совершенства»...



Ю тронул струны скрипки.

— Просто в тисках гакторгазма это слишком долго выговаривать...



И смущенно поежился, когда все вдруг посмотрели на него.



* * *



Шульдих приподнялся с пола, совершенно обнаженный, не обращая внимания на холод. Волосы торчали во все стороны, глаза горели из-под рыжей челки.

— Ну?



Гакт уже начал набрасывать новую песню, про огненные кудри и улыбку. Может, еще добавить что-нибудь насчет любви, такой белоснежной, что даже похожей на белых медведей?... Нет, это у него уже, кажется, где-то было. Ага, длинные ноги, затянувшие прямо в омут его... нет, ее... глаз.



Шульдих уставился на него в полном изумлении.

— Ты чокнутый.



— Хмм? — Неестественно-голубые глаза растерянно заморгали. — На меня нашло вдохновение, я общаюсь с музами.



— Ну да, ну да, ну да. И как? Что скажешь? — Шульдих не мог удержаться. — Ведь правда я — секс-бог... ничуть не хуже тебя?



— Наверное, — отозвался Гакт. — Хотя...



— Хотя — что?



— Ну, если честно...



— Да?



Гакт пожал плечами.

— Я все равно лучше.



* * *



Группа вновь вскинулась, когда до них донесся очередной вопль.



— Опять?



За стеной что-то с грохотом разбилось.



Ю приставил ладонь к уху.

— Нет, это не такой крик. Неправильный.



— А-а. Гаку-тян слишком к себе придирчив. Нельзя же так... Да и задолбало уже приводить гримерку в порядок после каждого концерта.



Дверь внезапно распахнулась, и лидер группы вылетел в коридор, преследуемый потоком ругательств.



— Это что, по-немецки?



— Понятия не имею. Может, пойдем перекусим?



— Отличная мысль.





13. ГактоСага: И мстя моя страшна...



читать дальшеСтранно было наблюдать, как Гакт крадется по коридору за сценой, точно в страхе, что на него в любой миг может кто-то наброситься из-за угла. Таким Гакта члены его группы никогда прежде не видели. Гакт мог маяться дурью. Гакт мог орать, когда что-нибудь шло не так. Гакт мог отпускать идиотские плоские шутки. Падать в обморок, курить, что-то бормотать себе под нос насчет Хайда — чего никто не понимал.



Но чтобы пробираться перебежками, как заяц-параноик!...



По крайней мере, раньше он себе такого не позволял.



А еще он стал иногда исчезать — на несколько часов кряду, никого не предупредив. Просто внезапно раздавался взвизг, и топот ног, и...



— По-моему, у него все-таки крыша съехала, — заметил Ю, который как раз репетировал новый танец со скрипкой. Шаг, еще шаг, батман, разворот, а теперь встряхнуть задом... вот так.



— Может, кто-то из поклонников-иностранцев? Они у него все со странностями, — предположил Чача. Новый танец, больше похожий на приступ эпилепсии, давался ему с трудом.



Внезапно обоих осенило.

— Да, точно, рыжий гайд...

Но тут же — внезапная вспышка — и упс... Всё исчезло.

— Нет, никаких подозрительных иностранцев я лично не видел, — закончил Ю.



В соседней комнате щелкнул бич.



— Ну, а теперь скажи, как меня зовут, ты, дрянь!



— ШУЛЬДИХ-САМА МАЙН ГОТТ AAAAAAAAAAAAAAA...





14. ГактоСага: Друг человека



читать дальшеВ резиденции Шварцев царило почти праздничное возбуждение.



Пару дней назад Фарфарелло притащил домой сердце какого-то бедняги в стеклянной банке, поставил на телевизор и объявил всем, что это — Фи-фи. Конечно, поначалу это вызвало нездоровый ажиотаж у всех остальных, но, с другой стороны, ирландец уже несколько недель пребывал в жесточайшей депрессии... так что трудно было бы ожидать от него оригинальности в выборе имен. Им просто хотелось отделаться от этой дряни, покуда она не поджарилась на телевизоре. Но Кайлин пришла в такой восторг, когда папочка сказал, что это ее новая игрушка, что наотрез запретила кому-либо прикасаться к банке. На третий день Шульдих совершил попытку... и утром проснулся с бантиками, приклеенными к волосам.



Так что Фи-фи остался.



А два оставшихся отродья решили, что и им без домашних любимцев — не обойтись.



Кроуфорд попытался встать грудью на защиту покоя в доме, но Кирито унаследовал от Наги его невозможный щенячий взгляд, а Бретт от обоих отцов — ослиное упрямство. Когда оракул осознал, что в этой битве ему не победить, он позорно бежал с поля боя, поставив единственное условие: никаких пушистиков!



— Хочу змею, — решил Кирито. Он прошерстил все кассеты National Geographic, которые отец дарил ему в детстве. — Буду кормить ее мышами, каждый год собирать сброшенную кожу, сушить ее, толочь и подсыпать в еду этим уродам — моим одноклассникам.



Бретт неохотно оторвался от телеэкрана.



— Может, проще попросить дядю Фарфа прийти к тебе в школу? От Кайлин все отстали, после той «родительской субботы».



— Нет, я хочу их как следует наказать.



— Хм. — Бретт перекатился на спину, так что теперь человечки на экране оказались вниз головой. — Шульдих сказал, что сам выберет мне зверушку. Кажется, отцу это не понравилось.



— Так ведь это же дядя Шу.



— Что, желторотики, кто тут поминает меня всуе? Я польщен. — Оба подростка обернулись к немцу, с довольным видом втащившему в комнату какой-то тюк. Следом спешили Кроуфорд, Фарфарелло и Кайлин. Шульдих радостно помахал им рукой. — Хай!



Кроуфорд подозрительно покосился на тюк.

— Шульдих... Я сказал: никакой шерсти в доме.



— Не дергайся, это только для перевозки, чтобы не привлекать внимания. Он не линяет. — С этими словами Шульдих сбросил тюк на пол и принялся развязывать, не обращая внимания на возбужденные вопли детей. — Ведь не линяешь, правда?



— Нет, Шульдих-сама. — Гакт испуганно огляделся по сторонам, выпроставшись из мешка. На Бретте его взгляд застыл, как у кролика, завидевшего удава. — Господи Иисусе... вас тут таких много?!



— Шульдих, это же самый знаменитый человек в Японии. Кто-нибудь непременно заметит пропажу, — попытался урезонить телепата Кроуфорд.



— О-о, как мне нравится, когда ты ревнуешь, Брэд. Не волнуйся, я нашел ему временную замену. Никто и не узнает, что мы позаимствовали Гаку-тяна.



Кирито нервно заозирался.



— Эй... а где мой папа?



И Шульдих ухмыльнулся еще шире.





15. ГактоСага: Все под контролем



читать дальшеУ Шульдиха появилось смутное подозрение, что он непоправимо лажанулся.



Сама по себе задумка с домашним любимцем была гениальной, тут даже спорить не о чем. И обставлено всё было на десять баллов. И Кроуфорд теперь тратил дофига времени, пытаясь привлечь внимание немца... прежде телепат о таком и мечтать не смел.



И детишкам котенок тоже нравился.



Возможно, даже немножко слишком.



Собственно, в этом и крылась проблема.



Или не только в этом. Кроуфорд то и дело твердил Шульдиху, что их гость приобрел над телепатом слишком большую власть. И чем дальше, тем хуже. «Ты просто ревнуешь, Брэд», — возражал Шульдих. Он мастер охмурять людей, заметил американец. Он вообще Мастер, мечтательно вздохнул Шульдих.



Так что, может статься, Кроуфорд и прав...



— Эй, рыженький, смешай-ка мне «Май-тай». Да побыстрее. И зеленый зонтик не забудь. — Бретт тут же бросился на кухню, насвистывая «Rich Girl».



Шульдих нахмурился. Ему-то Бретт и попкорн подать не желал, когда они смотрели кино, — не говоря уже о коктейлях!



Кайлин шумно вздохнула, расчесывая синий парик, водруженный Фи-фи на... голову — ну да, решил Шульдих, наверное это можно назвать и так.

— Гакт-сан, сейчас моя очередь!



Гакт сверился с расписанием, которое ему составил Кирито в начале недели.

— Ты можешь постирать мне белье. И если хочешь, возьми себе пару носков, малышка.



Кайлин с восторженным писком бросилась прочь. Фи-фи остался в одиночестве, под недочесанным уродливым париком — и явно недовольный происходящим.

Ну, в этом-то он был не одинок...



Оставалось лишь порадоваться, что Фарфарелло сейчас слишком занят, присматривая за Наги, иначе гость запросто мог бы лишиться кое-каких жизненно важных частей своего знаменитого тела.



Шульдих прошел в комнату и заметил у дивана нахохлившегося мальчишку.

— Эй, младенец, что за фигня?



— Ты забрал ковбойскую шляпу, — буркнул Кирито в ответ. — И шузы на платформе. Отец меня прибьет.



Шульдих хмыкнул, пальцем проводя по тулье.

— Это точно, — и ободряюще потрепал мальчишку по голове. У него сейчас были дела поважнее. Пора наконец всем показать, кто в доме хозяин.



Остановившись перед Гактом, он смерил того пристальным взглядом. На японце были кожаные штаны. И белая жилетка.

И он сидел, совершенно непристойно расставив ноги.



Выше пояса, напомнил он себе сурово. Смотри выше пояса.



Гакт не сводил с него своих поддельно-голубых глаз.



Шульдих откашлялся. Контроль. Всё под контролем. Я дол...



Гакт склонил голову к плечу.



...всё под...



И поудобнее откинулся на диване.



— Чем могу помочь...



...контролем...



— Шульдих-сама? — закончил глубокий голос.



Ч-черт.



Чуть позже Шульдих подумал, что, наверное, и впрямь стоит потратиться на наколенники.





16. ГактоСага: Финал



читать дальшеКроуфорд окинул своих товарищей по команде совершенно равнодушным взглядом.

— Ну, и чего вы от меня хотите?



— Избавься от него. Пусть он исчезнет. — Шульдих скрипнул зубами и стиснул кулаки. Отступать он не собирался.



— С какой стати?



— Ну... — Шульдих поежился.



— Ну... — протянул Наги, теребя пуговицу своего ультра-нового ультра-сексуального пиджака.



— Проклятье!



Все тут же обернулись на Фарфарелло. Тот моргнул единственным глазом и опять замолчал.



— Ну — что? — Кроуфорд решил проявить настойчивость. В глазах его при этом появился нехороший блеск. Самодовольство ощущалось на расстоянии пяти шагов, как запах дорогого одеколона.



Немец издал тяжкий вздох.

— Потому что я не могу. — Он раздраженно запустил руку в и без того растрепанную шевелюру. — Я пытался. Несколько раз. И не могу. Доволен?



Кроуфорд хмыкнул.

— А Наги?



— Мне две недели пришлось иметь дело с его поклонниками. — Телекинетик пожал плечами. — Правду сказать, я даже зауважал этого парня. Вы себе представляете, что это такое — когда несовершеннолетние девицы тысячами орут твое имя и предлагают от тебя кого-нибудь родить?



Все покачали головой и даже Шульдих. Если бы у него спросили лично, он бы признался, что его рекорд — девятьсот.



— Хотите, я им займусь! — И Фарфарелло радостно потянулся за ножом. Наги с Шульдихом синхронно вцепились в него с двух сторон, и телепат вновь решил воззвать к Кроуфорду.



— Да ладно тебе, Брэд. Ты с самого начала был против него. Это твой шанс.



— Точно. Я был против. Так с какой стати мне теперь подтирать за тобой, Шульдих?



— Но я-то не могу! Стоит мне оказаться от него в двух шагах, и я сразу...



— Мой сын высветлил волосы, Кроуфорд. Высветлил! Еще немного, и он выкрасит их в рыжий, или зеленый, или еще в какой-нибудь отвратительный цвет! — неожиданно воскликнул Наги, не обращая внимания на слитное «Эй!» со стороны Шульдиха и Фарфарелло. — Он портит детей.



На этих словах все четверо членов Шварц синхронно просочились в коридор, чтобы заглянуть в гостиную. Там, на диване, Гакт нежился в шелковом халате, в то время как Кирито массировал ему затылок, Бретт делал маникюр, а Кайлин чистила апельсины.



С мрачным видом четверо скользнули обратно в Зал Военного Совета, чтобы не возбудить подозрений противника. Фарфарелло принялся яростно царапать дверцу холодильника.



— Надо что-то делать.



Внезапно Кроуфорд сверкнул очками, и остальные тут же подались к нему, затаив дыхание в предвкушении.



— У меня есть план.



* * *



Гакт наслаждался. То, что началось как заправский кошмар, быстро обернулось в его пользу. Впервые за много лет он получил возможность отдохнуть по-человечески — и даже ни разу не падал в обморок, с тех пор как его притащили в этот дом. Совершенно довольный жизнью, он вздохнул, потянулся… и только теперь осознал неладное. В доме было тихо. Слишком тихо. Он выпрямился.



— Эй, ты, мини-немец, включи музыку. И принеси сюда мои диски. Пожалуйста, — добавил он, спохватившись.



Бретт вскочил с места, уронив маникюрный каталог, и ринулся на кухню. Внутренний голос, подозрительно похожий на голос Кроуфорда, заворчал, что он слишком уж пытается услужить этому Адонису, развалившемуся на его диване.



Другой внутренний голос — вылитый Шульдих — тут же принялся ругаться в ответ по-немецки на «этих лицемерных американцев». Бретт пожал плечами и двинулся дальше.



— Нет, Брэд, я этого делать не буду.



— Почему?



— Потому что не буду.



— Шульдих...



— Кроуфорд...



— Фарфарелло...



— Фарфи, когда говоришь свое собственное имя, — это не срабатывает.



Альбинос пожал плечами. А затем громко откашлялся, завидев Бретта, и остальные трое тут же прекратили спор.



Шульдих помахал сыну рукой.

— Хай!



Стараясь двигаться как можно осторожнее, без резких движений, Бретт ухватил диски, лежавшие на столе.



Шварцы улыбнулись. Синхронно. И рыжий подросток опрометью метнулся за дверь. Более пугающего зрелища, чем четверо синхронно улыбающихся Шварцев, было трудно себе представить.

Стоило ему оказаться в коридоре, как спор возобновился.



— Так почему нет?



— Да потому, Наги, что у меня фобия на это дело.



— А раньше не было.



— Да. Но Брэд, сволочь, из меня выбил эту привычку.



— Шу, я всего лишь кинул в тебя тапком. Один-единственный раз.



— Да, но психологическая травма...



* * *



Солнечный свет заливал спальню Шульдиха, освещая каждый уголок — и человека, спящего в кровати. Радостно щебетали птички. Где-то на улице смеялись дети. Гакт пробудился, взмахнул руками, потягиваясь, и покрывало взметнулось над ним, подобно плащу. Сунув ноги в тапочки, обнаруженные пару дней назад — и от которых Шульдих каждый раз как-то странно дергался — музыкант вышел из комнаты.



Кроуфорд сидел за столом и завтракал. Наги подстригал бонсай. Фарфарелло делал себе тосты, рядом на столе стояла банка с Фи-фи. Как мило, подумал Гакт. Они такие мирные, спокойные, им даже не нужно говорить друг с другом... Ему это чем-то напомнило золотые деньки с Маной.



А затем он заметил две вещи.



Во-первых, у них в ушах были затычки.



И во-вторых, куда-то подевался Шульдих.



— Прошу прощения, — протянул он сонно, — а где Шульдих-сама?



Кроуфорд, пристально смотревший за его губами, ответил:

— В ванной. Наверное, принимает душ.



— А-а.



И почему у них такие странные улыбки?



А потом кто-то запел.



И сердце Гакта разорвалось.





...Двадцать минут спустя Шульдих вышел, вытирая влажные волосы.

— Ну что?



— Сбежал, — объявил Кроуфорд. — Сработало даже лучше, чем я думал. В кои-то веки твое чудовищное пение принесло плоды.



Шульдих с сердитым видом шагнул вперед.

— Да как ты смеешь...



— Гакт-самааааааааааа!! — послышался внезапно тройной зов.



Шварцы поморщились.



— Вот ты им и объяснишь. — Немец подхватил Фарфарелло под руку. — Удачи!



Кроуфорд вскинулся.

— Эй, эй! Вы куда?!



— За новой игрушкой. Чтобы избежать лишнего кровопролития. — Шульдих уже шнуровал ботинки. — Что-нибудь миленькое, синенькое и пушистенькое.



— С длинными острыми зубами, — добавил у него из-за плеча Фарфарелло. И дверь захлопнулась.



Наги оторвался от бонсая.

— Сдается мне, я до сих пор не вполне пришел в себя после всех этих сценических выступлений. Лучше побуду пока у себя в комнате...



Кроуфорд выругался.



* * *



— Гакт, где тебя носило два дня? — возмущался Ю. — Мы тебя обыскались!



Два дня? Но потом Гакт вспомнил недовольного японца... наверное, тот его и подменял.



— Э-э...



— Только не вздумай говорить, что искал просветления. Ты нам это уже гнал. И вообще, ты католик.



Кажется, я попал, подумал Гакт.



Члены группы выжидающе смотрели на него. Надо придумать что-то такое, чтобы они поверили.



— Я был... э-э... я был с... Хайдом, — запинаясь, выдавил он.



Некоторое время остолбеневший Гакт наблюдал, как вокруг него из рук в руки переходят крупные суммы денег, причем большую часть забирает себе не кто иной как Ю.



— Я выиграл! — торжествующе объявил тот.



И Гакт понял, что хочет обратно в отпуск.





17. ГактоСага: Эпилог



читать дальшеКроуфорд заподозрил неладное, едва лишь открылась дверь. Он осознал, что что-то чудовищно неладно, когда дети завопили все хором, сперва возбужденно, а затем восторженно. И в этот момент он понял, что прошлое никогда и ничему никого не учит.



Во многом знании многие печали — так ему иногда казалось.



С решительным видом он вышел из спальни и двинулся в кухню. Фарфарелло сидел на полу и что-то напевал себе под нос.

— Фарфарелло, это не... О, Ч-Ч...



К ноге прилипло нечто синее и мохнатое.



Никогда прежде ничего подобного не случалось.



— Эт-то еще что такое? — вопросил он, пытаясь стряхнуть с ноги нечто.



Фарфарелло просиял.

— Мой новый щенок! — Он бросил в воздух кусочек мяса. Нечто метнулось следом с пронзительным «оооооо!»



Кроуфорду показалось, что у этой хрени четыре руки. Отвернувшись от альбиноса, он переключился на фигуру за столом. Шульдих радостно помахал ему в ответ. А потом ткнул в бок создание, которое устроилось у него на коленях, чтобы оно помахало тоже.



— А это — мой новый щенок. Правда, лапочка? — Немец потрепал того по голове. Мияви тут же лизнул его в щеку.



Оракул с силой втянул в себя воздух и потер переносицу.

— Шу, это не собака.



Телепат зажал своему «щенку» уши.

— Брэд, не смей так говорить. Ты его испортишь. — Кроуфорд закатил глаза и уже хотел было сказать всё, что думает по этому поводу, когда синее нечто вбежало — нет, вкатилось — обратно в кухню.



И вцепилось Фарфарелло в ногу.



— Вау, — объявил ирландец не без удовольствия. Зубы, похоже, оказались острые.



— И это — тоже не собака, — заметил Наги. — Оно вообще какое-то ненормальное. И, похоже, не слишком умное.



— А Шульдих чем лучше? Но Кроуфорд же его не выгнал.



Бретт зажал Шульдиху уши.

— Не смей так говорить. Ты разрушишь его представления о мироздании.



Шульдих отмахнулся, поудобнее устраивая своего питомца на коленях.

— У меня нет никакого представления о мироздании, понял, мелкий? — Мияви ткнулся носом ему в шею, требуя внимания. Немец с удовольствием подчинился и принялся почесывать тому живот.



Мияви задергал ногой и пристроил голову рыжему на плечо.



Заухмылявшись еще шире, телепат сдвинул руку ниже.



Мияви довольно заурчал.



Шульдих просиял.

— Можно, я его оставлю, Кроуфорд? Я буду его выгуливать, кормить, купать...



Когда существо у него на коленях радостно замяукало и задергалось, американец заметил, что рука Шульдиха исчезла за поясом потертых джинсов.



Кроуфорд закашлялся и ослабил галстук.

— Отлично. Пусть остается.



— И будет спать в нашей постели, хорошо, милый? — нежно проворковал Шульдих, хлопая ресницами. Мияви умильно покосился на оракула из-под челки.



И Кроуфорд почти услышал треск — это сломалась его сила воли.



* * *



— Мои родители — извращенцы, — откомментировал Бретт чуть позднее, когда они втроем смотрели по телеку какое-то шоу. — У нас в семье никогда не будет нормальных отношений.



Кайлин с Кирито вздохнули в знак сочувствия. Но тут Кирито перевел взгляд на экран.

— Эй, смотрите, кажется, там наш бывший котенок!



Все тут же уставились в телевизор. Гакт, на сцене еще с какими-то людьми, рассуждал об оружии и пытался разбить бутылку силой мысли.



— А я по нему скучаю, — призналась Кайлин. — Он был такой тихий, спокойный...

Братья закивали. Пожалуй, этим было трудно не согласиться.



Где-то в доме Шварцев завыла собака.





Примечание переводчика — 2: если нужен — портрет Мияви у меня где-то был))

запись создана: 23.09.2006 в 20:14

...родилось из асечного трепа,

поется на мотив — ну надеюсь все знают чего)))

вот:





У меня сюжета нет,

У меня героев нет,

С фиками хлопот невпроворот...

Что же будет на земле

Через сто ближайших лет,

Если мода на яой совсем пройдет!





волшебный пендель сработал — но эффект оказался ослаблен на расстоянии...

поэтому на сегодня весь креатив кажется исчерпался именно на этом)))))

...к вопросу о кроссполе, принадлежности, дифференциации и прочем неадеквате)))



Result of Quiz: Should you be MALE or FEMALE?





You scored as EITHER.



You brain is neither specifically male, nor female in the way you perceive your surroundings. As bad as this may sound to some, it can easily mean that you are capable of combining both gender aspects to your advantage. Rather than being genderless you are possibly able think freely. This does not mean that you are bisexual or androgynous or indecisive, but it might.

итак, ДЕТСКИЙМИР начинается здесь (драбблы 1-11), и продолжится видимо уже в новой теме...



* * *





Schwarz Kreuz: ДЕТСКИЙМИР



Автор: fey_puck

Переводчик: ki-chen

Примечание автора: Вот так оно и началось. С недельного челленджа на драббловом сообществе по WK. Так появились на свет отродья. "ДетскийМир" — это серия драбблов, объемом от 100 слов до 10 страниц. По больше частью они смешные, потому что жить вообще смешно.

Кстати, меня заверили, что ни один из моих ОП не похож на Мэри-Сью. Иначе я бы навсегдя изгнала себя из фандома.

Реального тайм-лайна для серии не существует, фики писались сами по себе, но позже я попыталась их выстроить хоть в каком-то подобии порядка.





читать дальше



1. Наследственность



Шульдих уставился на притихшее маленькое чудовище напротив. В ответ из-под темной челки на него немигающее уставились огромные глаза. Нет, конечно, он видел этого карапуза и раньше, но все же поразительно, до чего быстро дети растут. И кстати, теперь отродье стало еще больше похоже на своего папашу.



Шульдих прищурился. И вздохнул.

— Бедный малыш. Внешностью он явно пошел в тебя, Наги.



И ойкнул от неожиданности, когда под ним опрокинулся стул.



Наги хмыкнул.

— Да. И телекинезом тоже.





2. Педагогическая поэма



Район, куда переехали Шульдих с Кроуфордом, был уютным и дружелюбным. И люди там отличались вежливостью и хорошими манерами, особенно домохозяйки. Шульдиха это раздражало. Особенно когда все они хором решили, будто он — «жена» Брэда, и наперебой принялись пичкать его советами по воспитанию детей.



А Кроуфорд только посмеялся и купил ему передник с вышитой надписью «Лучшей Маме на Свете».



С досады он научил Бретта, как правильно взрывать петарды.



А вот толченый кирпич — это была уже целиком и полностью заслуга мелкого.



Шульдих потом купил ему мороженого.





3. Картинки в зеркале



Кирито терпеть не мог Бретта. Волосы у того были ярко-рыжие, как у дяди Шульдиха, вид всегда такой, будто он знает нечто недоступное простым смертным, да еще и ухмылочка эта противная... А! И он вечно отвечал на вопросы раньше, чем Кирито успевал задать их вслух.



В общем, Кирито его толкнул. Но рыжий тут же вскочил и бросился с кулаками.



Наги с Шульдихом ошалело наблюдали за происходящим.



Ну совсем как мы, подумал Наги.



— Не-е, мы-то были покруче, — Шульдих с годами не утратил самодовольства.



Мелкие прекратили драку: рядом что-то грохнулось и кто-то завопил.





4. Чистота



Папа всегда одевал ее в черное и красное. И расчесывал каштановые кудри, пока волосы не начинали блестеть, и учил молитвам, которых не знали другие дети. Он научил ее чистить яблоко так, чтобы красная кожица не рвалась и завивалась спиральками. И еще — как надо смотреть на тех, кто смеется, что у нее золотые глаза. А дядя научил скалить зубы.



И они никогда на нее не ругались, потому что она была их принцессой, а ее двоюродные братья — принцами, один черный, другой — рыже-красный.



Хотя иногда Кайлин хотелось видеть вокруг и другие цвета, поярче.





5. Задавака



То, что Бретт не такой как все, он понял уже к первому классу. Естественно, очевидные вещи он замечал и раньше, еще до школы. К примеру, то, что рыжие волосы в Японии редкость, как ни крути. И глаза — кофейного цвета с голубыми искорками. И то, что у него не один отец, а целых два, и оба утверждают, что он каким-то образом унаследовал их гены.



Ну, и само собой, телепатия.



— Конечно, я сдал доклад, — уверенно заявил он учителю, и тот кивнул, что-то отмечая в классном журнале.



Бретт ухмыльнулся.





6. Семейные традиции



Когда Бретту исполнилось семь лет, родители подарили ему самый классный игрушечный пистолет, какой только смогли найти. Такой черный, такой гладкий, такой настоящий, что другие мальчишки просто обзавидовались. Вспоминая об этом, он ухмыльнулся, в точности как Шульдих. Еще ему купили кобуру, и Бретт никогда не забудет, как сверкнули отцовские очки, когда он вручал подарок. Осталось только научиться выдергивать пистолет так же быстро, как эти двое. Он не хотел ни в чем уступать родителям.



Но когда Бретт нажал на курок, то услышал всего лишь глухой щелчок.





7. Уроки наглядности



Бретту нравилось таскать в школу всякие вещи. Это привлекало внимание. Правда, родители отчего-то злились: их потом вечно вызывали к директору.



Хотя чем им всем так не понравилась та прозрачная мазь в тюбике — этого Бретт так и не уяснил.



Но на сей раз учительница сразу схватилась за телефон и потребовала, чтобы отец приехал не-мед-лен-но.



— По моему мнению, разряженный пистолет едва ли можно счесть подходящей игрушкой для ребенка!...



Кроуфорд сдвинул брови.

— Согласен. В его возрасте Наги уже выбивал десять из десяти.



Шульдих и Бретт синхронно заухмылялись.





8. Зоопарк



Все дети ходят в зоопарк. Это почти традиция. Так что когда Кайлин захотелось туда пойти, она сказала двоюродным братьям. Кирито согласился почти сразу, ему всегда нравились обезьянки. Бретта пришлось уламывать чуть дольше, он твердил, что это «для малышни», но потом вспомнил про змей. И лисиц.



В общем, папа взял их с собой.



Так она и сказала дяде Кроуфорду и дяде Шульдиху, когда те наконец их нашли.



— И где он теперь? — спросили они хором.



— Кажется, ему понравились пингвины, — заметил Кирито.



Ох, как же они бросились бежать...





9. Дни рождения



I



— О, ч-черт!



Миска перевернулась, и масло потекло на пол. Впрочем, это не добавило почти ничего нового к царящему на кухне бардаку.



Затем что-то глухо бухнуло, в воздух поднялось белесое облако и послышались ругательства на немецком, английском и японском вперемешку.



Бретт с Кирито заворожено наблюдали за происходящим, упершись подбородками в стол, как каждый год, когда Шульдих вдруг решался доказать, что умеет готовить, невзирая на отчаянное сопротивление всех остальных Шварц.



Бретт вздохнул. Хорошо хоть второй отец обычно покупает ему торт в магазине.



— Чертов, мать его, гребаный учебник домоводства!





II



Кроуфорд ненавидел магазины.



И терпеть не мог стоять в очередях.



Обычно дар предвидения его не подводил, подсказывая, где можно пройти быстрее и какая касса не сломается прямо перед носом. По крайней мере, так можно было избежать бесконечного нудного ожидания под этим мерзким флуоресцентным светом и не слушать отвратительную музыку, выедающую мозг. И тем не менее. На сей раз он попал.



И вот уже второй час торчит в очереди за хитовой видеоигрой в подарок этому рыжему наказанию — своему сыну. В окружении оравы визжащих детишек и матерей, каждые пять минут глядящих на часы.



Да, с Наги было не в пример проще, подумал он, с невозмутимым видом отходя в сторону, пока очередного карапуза не стошнило на его безупречные брюки.





III



Кирито любил получать подарки на день рождения от отца и дядюшек. Отец обычно покупал ему что-нибудь ультрасовременное из техники, и пару часов он увлеченно разбирался с новинкой. Кроуфорд давал деньги и листок с какими-нибудь важными Предвидениями. Дядя Фарф дарил сладости.



Но дядю Шульдиха никто превзойти не мог.



Наги передернуло.

— Шульдих, прекрати покупать ему кассеты с Гактом.



— Я просто помогаю природе, — невозмутимо возразил тот и опять уперся взглядом в экран.



Кирито сделал то же самое.





IV



Кайлин весело захлопала в ладоши, когда папа поставил перед ней торт с одиннадцатью свечками, воткнутыми в розовую глазурь. Розовую – потому что все девочки в школе говорили, что розовый цвет — самый лучший, и она настояла на том, чтобы ей устроили розовый праздник. Розовый торт, розовые свечки, розовые ленточки, розовые островерхие колпаки, как у фей. И папа согласился, почти не поморщившись, потому что она была его принцессой.



А остальные согласились, потому что у ее папы острые ножи.



Кайлин задула розовые свечки и окинула взглядом перекошенные лица родных и близких.



Кажется, им не очень нравился розовый цвет.





10. Времена года



Она помнит, как впервые ощутила запах жидкой меди, такой сильный, что даже не хотелось дышать. Она помнит, как впервые увидела серебро, нарезающее красные ленты, такие темные и длинные, даже хуже чем у папы. И еще была колыбельная звуков, сумрачный ритм под солнечным светом среди листвы. Прах, прах, и все будут там.



Женщина была бледной, с черными как ночь волосами, с глазами, синими, как стекло. Незрячими. Неподвижными. Кукла, подумала Кайлин, и больше не смотрела на красное, что текло по траве, прямо к ней.



Все они — просто куклы.





11. Подростковые страсти



I



Когда видение пришло впервые, он пошатнулся и едва не рухнул на колени. Образ, слишком быстрый, почти неуловимый, и сразу — режущая боль. Прохожие обходили его стороной, но кто-то задержался из любопытства. Он слышал их мысли: странный мальчишка-гайдзин, кажется, ему нехорошо, и взгляд такой сердитый, — от этого было еще хуже.



У зевак тут же заболела голова.



Бретт, как и Шульдих, был мстительным мерзавцем,.



Генетические манипуляции, говорил Кроуфорд. Поделили и перемешали ДНК, как лапшу с креветками, объяснял Шульдих.



Так нечестно, подумал Бретт.





II



Шварцы сидели в гостиной. Внезапно распахнулась дверь и вошли трое мрачных подростков с рюкзаками за спиной. Бретт встал как вкопанный посреди комнаты, не сводя взгляда с отцов.



— Я вас ненавижу. Вы испортили мне жизнь.



Шульдих покосился на Кроуфорда, затем кивнул в сторону Наги.

— Это тебе никого не напоминает?



— Заткнись, — парировал Наги и отвесил немцу ментальную оплеуху, а затем обернулся к Бретту. — Они всем портят жизнь. Особенно Шульдих. Не принимай близко к сердцу, тут нет ничего личного.



Бретт хотел что-то рявкнуть в ответ, но потом растерянно сморгнул. И ухмыльнулся.



— Ты прав. — Развернулся и вышел прочь.





III



— Шульдих, не обижайся, но когда твой сын так ухмыляется, мне не по себе, — заметил Наги, глядя подростку вслед. — Он слишком на тебя похож. И это не предвещает ничего хорошего человечеству в целом.



Шульдих просиял.



— Он и мой сын тоже, — пожаловался Кроуфорд таким тоном, что сразу стало ясно: он прикончит любого, кто только заподозрит, будто он жалуется.



— Всего на тридцать процентов. Моих там — целых пятьдесят.



— А еще двадцать процентов откуда? — Кайлин удивленно заморгала.



— От какой-то девицы, которую Кроуфорд велел мне трахнуть, — ухмыльнулся Шульдих.



— Почему у меня только один дар, а не два?! — обиделся Кирито.



Наги вздохнул. Чертовы провидцы. Поубивал бы!...

запись создана: 22.09.2006 в 12:36

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

перевод сделан по заказу Jackie Guilty



Множественное число

Автор: bladderwrack

Персонажи/пэйринг: Шульдих, Кроуфорд

Примечание автора: драббл, в котором я потакаю всем своим худшим авторским привычкам, а также неожиданно перехожу на повествование от второго лица. Мои извинения Гао Цинцзянь.

Примечание переводчика: драббл, в которому я потакаю всему худшему, что во мне есть. И останавливаться — не собираюсь.



_________





Хуже всего, насколько невинно оно звучит — это самое мы. Удобная эпистемологическая леность. Мы способно вконец запутать, затушевать разрыв между он и ты, между он и она. Коробки хлопьев, деловые встречи. Насильно множественное, ужатый формат.



Еще почти-детское, больницы, снисходительный тон врачей: Ну, как мы себя чувствуем сегодня? Ты конечно мог бы ответить, но они-то спрашивали о другом.



И только когда ты встретился с ним... гордыня и сила, и сколько ни бейся — не пустят внутрь. Первый человек на твоей памяти, кто сказал: Ты. И я. Никого больше.



_________





Варессо, твоя очередь!

я заболеваю, когда смотрю на карту мира... почему-то страны всегда оказываются не там, где я их помнила... не той величины... не с теми границами...



сейчас вот долго втыкала на Йемен — я точно помню, что он был где-то не там!!!!



...или это был Бахрейн?...



...или кто-то за ночь перекраивает границы?...



...или с миром все-таки что-то не так, но кроме меня этого никто не замечает?...





— так! так!!! эй!!!! уберите отсюда этих... в белых халатах... ээээээй!!!!!!!!!

сижу себе я тут, никого не трогаю — и вдруг... по радио... э-э-э...

...ЭТО...

зацените, друзья мои — и надеюсь вам всем станет так же хорошо, как мне сейчас))



...

В кабаке тихонько плачет скрипка,

Нервы успокаивая мне.

И твоя раскосая улыбка

В бархатном купается вине.

...



на месте скрипки я бы не плакала — я бы билась в конвульсиях!!!



но и на этом ОНИ не успокоились: включили следующую песню...

и начиналась она так:



Уходя от теплой женщины в метель...



...так вот — я только об одном теперь хочу спросить: у меня паранойя, или все-таки всемирный заговор шансонистов с целью искоренить мой моск — действительно существует???!!!...

если вдруг кто-то этого еще не прочитал у Eswet и Хо-ри...





...то — на Анимацури наша сценка про Беловолосых заняла ПЕРВОЕ МЕСТО!

и получила приз зрительских симпатий!!!





а Сефирот, Соссёомару и Инуяша порвали зал)))))))))))))))))))

...ну, и ГОспОдь БОг в кОжанОм плОще — довершил сие благОе делО)))))



в общем, ура нам, ура!!!





...а я теперь как театральный идиот хожу и собираю рецензии на Цури))) нашла аж целых две — и нас в обеих поминают и хвалят))))))))))))))))))))





...правда, простудился — но это как-нибудь переживем...

а нефиг было с мокрой головой на улицу потому что))